ИОАНН (Крестьянкин Иван Михайлович), архимандрит

1910, 11 апреля — родился в г. Орле в семье Михаила Дмитриевича и Елизаветы Иларионовны Крестьянкиных.

Крещен в Ильинском (Николо-Песковском) храме г. Орла, наречен Иоанном во имя преп. Иоанна Пустынника.

С шестилетнего возраста проходил пономарское послушание в Ильинском храме.

Духовный сын и послушник архиепископа Орловского Серафима (Остроумова), ныне причисленного к лику святых.

Окончил среднюю школу, затем бухгалтерские курсы.

1932 — по благословению старицы Веры Логиновой приехал на жительство в Москву.

До 1945, январь — работал бухгалтером в Москве.

1945, 14 января — рукоположен во диакона митрополитом Николаем (Ярушевичем) в московском храме Воскресения Словущего на Ваганьковском кладбище.

Принял священный сан с обетом безбрачия, сдав экстерном экзамены за курс духовной семинарии.

1945, 25 октября — рукоположен во иерея Святейшим Патриархом Алексием I к московскому храму Рождества Христова в Измайлово.

1946 — поступил в МДА на заочное отделение.

Написал кандидатскую диссертацию, но защитить не успел из-за ареста.

1950, ночь с 29 на 30 апреля — арестован у себя на квартире (Большой Козихинский пер., 29). Заключен во Внутреннюю тюрьму МГБ на Лубянке.

1950, 1 июля — переведен в Лефортовскую тюрьму и помещен в одиночную камеру.

1950, 19 августа — переведен в Бутырскую тюрьму.

1950, 6 сентября — осужден ОСО при МГБ СССР (по ст. 58-10 ч. 1). Приговорен к 7 годам ИТЛ.

1950, 8 октября — выбыл с бутырским этапом в Архангельскую обл. для заключения в Каргопольлаг МВД (ст. Ерцево Северной ж. д., разъезд Черная Речка, ОЛП № 16).

В заключении работал на лесоповале.

1953 — по состоянию здоровья переведен в лагерь для инвалидов.

1953, 21 октября — прибыл с этапом через Сызранскую тюрьму в инвалидный ОЛП Гаврилова Поляна (ныне Волжский р-н Самарской обл.).

1955, 15 февраля — досрочно освобожден.

После освобождения приехал в Москву и получил благословение митрополита Николая (Ярушевича) на дальнейшее служение в Псковской епархии.

Митрополитом Псковским и Порховским Иоанном (Разумовым) определен в причт Троицкого собора г. Пскова.

1957 — приехал в Москву, где получил благословение Патриарха Алексия I на служение в Рязанской епархии.

1957–1967 — служил в храмах Рязанской епархии: с. Ясаково (Троица) Спасского р-на, с. Летово Рыбновского р-на, с. Некрасовка Ермишинского р-на, с. Борец Сараевского р-на, г. Касимов.

1966, 10 июня — пострижен в мантию в г. Сухуми схиархимандритом Серафимом (Романцовым). В постриге наречен Иоанном во имя апостола любви — св. Иоанна Богослова.

1967, 5 марта — поступил в Успенский Псково-Печорский монастырь.

1970, 13 апреля — возведен в сан игумена.

1973, 7 апреля — возведен в сан архимандрита.

2006, 5 февраля — скончался в Псково-Печорском монастыре в день празднования Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской.

Ночью с 29 на 30 апреля 1950 г. в комнате о. Иоанна в Большом Козихинском переулке произвели обыск и батюшку увезли на Лубянку. Для арестованного это не было неожиданностью, он давно чувствовал сгущавшиеся над собой тучи. Его духовником в ту пору был прозорливый старец игумен Иоанн (Соколов), предупредивший о. Иоанна, что дело на него написано, но отложено на несколько месяцев. Всецело предавший себя воле Божией, о. Иоанн воспринял арест как перевод на другое послушание — в заключение, к новой пастве. «Помышлял ли я о таком проявлении воли Божией? Конечно, нет. Но по опыту скажу, что чем скорее мы сердцем примем Богом данное, тем легче будет нести благое иго Божие и бремя Его легкое. Тяжелым оно становится от нашего противления внутреннего».

Больше четырех месяцев провел о. Иоанн на Лубянке, в Бутырке, а потом в страшной Лефортовской тюрьме. В следственном деле о. Иоанна были пачки доносов, клеветы, ложных обвинений, под которыми стояли подписи хорошо знакомых ему людей. С одним из таких «свидетелей» следователь устроил о. Иоанну очную ставку. Увидев знакомое лицо, батюшка поспешил обнять «свидетеля», но тот неожиданно упал в обморок… От о. Иоанна добивались «признания» в клевете на советскую власть. Когда словесные доводы не помогали, применялись «методы физического воздействия», но он так и не признал себя виновным. В следственном деле появилась резолюция: «Враг не раскрывается».

Отец Иоанн не испытывал вражды ни к кому, с благодарностью вспоминая узы, которых удостоил его Господь.

В середине августа о. Иоанна поместили в камеру с уголовными преступниками. Но и это общество не мешало ему углубляться в свое основное делание — молитву. Не раз во время получасовых прогулок в колодце тюремного двора с вышки через громкоговоритель звучали предупреждения в адрес о. Иоанна: «Заключенный номер... гуляйте без задумчивости».

Впоследствии батюшка говорил: «Теперь уж какая молитва, — молитве лучше всего учит суровая жизнь. Вот в заключении у меня была истинная молитва, и это потому, что каждый день был на краю гибели. Молитва была той непреодолимой преградой, за которую не проникали мерзости внешней жизни. Повторить теперь, во дни благоденствия, такую молитву невозможно. Хотя опыт молитвы и живой веры, приобретенный там, сохраняется на всю жизнь».

Во время страшного пересыльного пути Господь не раз спасал жизнь Своего избранника. А когда прибыли на место, зримо показал ему, что «и волос с головы человека не упадет без воли Божией». Все заключенные, прибывшие в лагерь в одной партии с о. Иоанном, были обриты наголо, а о нем последовал приказ (неизвестно, кто его отдал и почему): «У священника волосы не подстригать». Батюшку за все время его заключения не стригли ни разу! Промыслом Божиим внешний вид о. Иоанна остался таким, чтобы заключенные узнавали в нем священника.

Те, кто вышел на свободу, впоследствии вспоминали о. Иоанна с благодарностью. Одно из таких воспоминаний принадлежит ученому-этнографу, а в то время еще студенту Владимиру Рафаиловичу Кабо: «Я прочитал Библию — всю, от начала до конца. Эту книгу книг дал мне Иван Михайлович Крестьянкин... Он появился на 16-м ОЛПе, кажется, весной 1951 года. Я помню, как он шел своей легкой стремительной походкой — не шел, а летел — по деревянным мосткам в наш барак, в своей аккуратной черной куртке, застегнутой на все пуговицы. У него были длинные черные волосы — заключенных стригли наголо, но администрация разрешила ему их оставить, — была борода, и в волосах кое-где блестела начинающаяся седина. Его бледное тонкое лицо было устремлено куда-то вперед и вверх. Особенно поразили меня его сверкающие глаза — глаза пророка. Он был очень похож на Владимира Соловьева, каким мы знаем его по сохранившимся портретам. Но когда он говорил с вами, его глаза, все его лицо излучали любовь и доброту. И в том, что он говорил, были внимание и участие, могло прозвучать и отеческое наставление, скрашенное мягким юмором. Он любил шутку, и в его манерах было что-то от старого русского интеллигента... Мы быстро и прочно сошлись, одно время даже ели вместе, что в лагере считается признаком близости и взаимной симпатии. Мы много и подолгу беседовали. Его влияние на меня было очень велико… Я встречал немало православных священников и мирян, но, кажется, ни в одном из них… не проявилась с такой полнотой и силой глубочайшая сущность христианства, выраженная в простых словах: „Бог есть любовь“. Любовь к Богу и к людям — вот что определяло все его поведение, светилось в его глазах, вот о чем говорил он весь, летящий, устремленный вперед. К нему все без исключения относились хорошо. Я не могу припомнить, чтобы было как-то иначе. Этот необыкновенный человек обладал способностью привлекать людей, возбуждать к себе любовь. И это потому, что он сам любил людей. В каждом человеке он стремился разглядеть его духовную природу. Достоинство личности было для него высшей ценностью. Человека, способного принять и понести в себе Божественный свет, он видел и в закоренелом преступнике. Эту черту отца Иоанна я наблюдал много раз, замечая, с какой открытостью, любовью он говорит с профессиональным вором, с человеком, несущим на себе тяжелый груз прошлых преступлений. В этом, я думаю, и был величайший смысл его пребывания в лагере…»

В лагерях и тюрьмах о. Иоанна любили даже уголовники, не раз спасавшие «батю» от неминуемой гибели. В них батюшка видел несчастных, изломанных жизнью людей. Любовь Христова помогала ему относиться к ним без страха и отвращения, их имена были записаны в его синодике.

Соузником о. Иоанна был протоиерей Вениамин Сиротинский, также оставивший воспоминания: «Когда мы с отцом Иоанном Крестьянкиным были в Сибири в лагерях на валке леса, по его молитвам Господь исцелял. В леденящие до самой глубины морозы святили мы тайно с ним на Крещение воду, а потом этой водой и молитвой успешно лечили заключенных. Однажды дошел слух, что у начальника лагеря смертельно заболела дочка. Врачи предсказывали скорую смерть и заявили, что ничего нельзя сделать для выживания. В отчаянии начальник послал за нами, мы попросили всех выйти, сокращенным чином окрестили ребенка, дали выпить освященной воды, помолились, и — чудо! — на другой день ребенок был здоров!»

Весной 1953 г. заключенного Крестьянкина по состоянию здоровья и перевели в инвалидное отдельное лагерное подразделение под Самарой, называемое Гавриловой Поляной. «Место, куда мы прибыли вчера, по природным и климатическим условиям значительно лучше. Слава Богу за все! Порядок посылки писем остается прежний. На волжском побережье установилась чудная погода: теплая и солнечная. Русская золотая осень радует и ободряет всех. У меня все благополучно. Радуюсь, благодушествую и за все благодарю Господа», — писал о. Иоанн 21 октября 1953 г.

Этот период заключения был намного легче предыдущего. Его определили на работу по гражданской специальности, бухгалтером. Здесь его изредка навещали духовные чада, утешая главным: они умудрялись тайно передавать батюшке Святые Дары, и он причащался.

В феврале 1954 г. тайно от брата Татьяна Михайловна Крестьянкина подала кассацию о пересмотре дела о. Иоанна. Ей отказали. Тогда духовные чада стали настоятельно просить, чтобы батюшка от себя послал прошение о помиловании, на что он в письме ответил им тоже отказом: «Хлопоты, предпринятые моей сестрой, я считаю излишними, а какое-либо добавление к ним со своей стороны — совсем ненужной затеей. Полагаю, что я не ошибаюсь. Вооружимся лучше еще большим терпением, приносящим огромную пользу для каждого из нас, и несомненным упованием на нашего общего Ходатая и Утешителя. Да простит Он всех нас, а мы друг друга от всего своего сердца, и да увенчает полным успехом все наши надежды, возлагаемые нами на Него с истинной верою… Она научает нас приносить Богу жертву любви, всю жизнь и в радости, и в горе предавая Богу. Она научает нас принять и хранить Божии откровения, Божии обетования, страхом Божиим она оградит нас от потопа зла и нечестия, захлестывающего мир. Вера станет нам спасительным ковчегом, где кормчим будет Сам Господь, Который приведет нас к вратам праведности. И исчезнет страх, с которым взираем мы в завтрашний день, ибо что такое он, этот завтрашний день, если верующему в Бога и живущему в Боге обещана вечность… Заранее и преждевременно не составляйте никаких планов или предположений на будущее время. Да будет на все воля Господня!..»

Освобождение пришло к о. Иоанну неожиданно, досрочно, в день Сретения Господня — 15 февраля 1955 г. Срок сократили на два года. В этот день о. Иоанна вызвали в лагерное управление и вручили документы об освобождении. При прощании начальник спросил о. Иоанна: «Батюшка, вы поняли, за что сидели?» – «Нет, так и не понял». И тот ему говорит: «Надо, батюшка, идти за народом, — сделал паузу, — а не народ вести за собой». Но воля Божия состояла в том, чтобы о. Иоанн вел народ за собой ко Христу, став поистине всероссийским пастырем.

В течение 12 лет о. Иоанн служил в приходских храмах: сначала в Пскове, затем в Рязанской епархии. Власти не давали ему задерживаться на одном месте.

Во всех храмах, где он был настоятелем, о. Иоанн своими руками менял кровлю, штукатурил стены, красил полы — не гнушался никакой грязной работой. Каждый год он старался побывать в Глинской пустыни у своего духовника — схиархимандрита Серафима (Романцова). Когда монастырь закрыли и старец Серафим переселился в Сухуми, о. Иоанн продолжал ежегодно посещать его, высказывая сокровенное желание своего сердца — быть монахом. В 1966 г. он тяжело заболел, и тогда о. Серафим постриг его в мантию. Это было в день преподобного Сампсона Странноприимца. Позднее о. Иоанн скажет: «Постригли меня в день Сампсона Странноприимца, вот я и странноприимец всю жизнь». В 1967 г. иеромонах Иоанн получил от Святейшего Патриарха Алексия I благословение на служение в Псково-Печорском Успенском монастыре. Впоследствии он писал в предисловии к составленной им «Настольной книге для монашествующих и мирян»: «Монашество — великая Божия тайна! Мое монашество началось с послушничества в шестилетнем возрасте и до 56 лет проходило на приходе среди волнений и забот многомятежного мира, и завершилось более чем тридцатилетним житием в древнем монастыре».

Митрополит Иларион (Алфеев), попавший в Псково-Печорский монастырь 13-летним мальчиком, вспоминал: «В один из сумрачных и морозных дней той далекой зимы я увидел на дворе Псково-Печорского монастыря толпу людей, преимущественно женщин, одетых в теплые пальто и шерстяные платки. Выражение их лиц, сумрачное и озабоченное, вполне соответствовало погоде. Вдруг я заметил, как из дверей братского корпуса вышел пожилой монах невысокого роста, в черной рясе и скуфье, с распущенными серебряными волосами. Как только он появился, толпа ринулась к нему навстречу: люди бежали, обгоняя друг друга, спеша получить его благословение. Лицо старца сияло, подобно весеннему солнцу, и на лицах людей засветилась радость. Это и был отец Иоанн (Крестьянкин), имя которого уже тогда было окружено всероссийским почитанием. Ради того, чтобы увидеть его, чтобы получить его благословение или совет, тысячи людей со всей России стекались в Псково-Печорский монастырь. Для каждого отец Иоанн находил доброе слово, каждого умел обласкать, утешить, духовно укрепить. От отца Иоанна всегда исходила необыкновенная теплота и энергия. По окончании беседы отец Иоанн помазывал посетителя освященным маслом, давал с собой иконки, антидор, снабжал духовной литературой, которой тогда так не хватало. Советы отца Иоанна были простыми и здравыми. Не помню случая, чтобы он навязывал какое-либо решение. Он всегда подчеркивал, что каждому человеку Богом дарована свобода, и никакой духовник, никакой старец не может ее нарушить...»

В обители о. Иоанн вел огромную переписку: ему писали со всей России, как духовные чада, так и люди, которые никогда не видели батюшку, а только наслышаны были о силе его молитвы. И для каждого находилось у него слово вразумления и утешения. Пройдя свой скорбный путь, о. Иоанн научился «терпеливо терпеть и смиренно смиряться» и во всем полагаться на Господа. Об этом он говорит в своих письмах. «Все от Бога, а значит — все во спасение. Нам же только Господа благодарить и славословить за прожитую жизнь, за ее радости и скорби».

«Воля Божия о нас та, чтобы мы, живя на земле, научились познавать Бога и с радостью и желанием следовать воле Божией — единственной спасительной и наполняющей жизнь истинным содержанием».

«Пусть никого и ничего не будет для тебя дороже Господа и ближе твоего Ангела хранителя. Поверь и утвердись в мысли, что Они всегда с тобой, обращайся к Ним мысленно, и тогда никакие — ни внешние, ни внутренние бури не коснутся души твоей и разум твой не омрачит никакая тьма. Жить трудно, жить сложно, но жить надо. Надо идти крестным путем жизни, неся по этому крестному пути свой крест». Когда жизненный путь, по выражению о. Иоанна, «определен без Промысла Божьего», будущее вызывает страх. Но «как спокойно, как хорошо жить именно верующему человеку, — он не страшится там, где может быть страшно, он не страшится за свою жизнь, за жизнь своих близких, за нынешний день и за завтрашний. С Богом живет верующий весь день, в радости и успехе — радуется, в печали и усталости — не отчаивается, зная, что это крест его сегодняшнего дня, а день-то весь был благословлен Богом».

«Промысл Божий прав всегда, и если Он попускает нам испивать горечь современной жизни, то это, при несомненном доверии Богу, есть единственно спасительный путь для нас… В это страшное время, когда оскудевает мир духом православия, сохранить веру и доверие Богу, не поколебаться, не возроптать, сохранить любовь к заблуждающимся и жалость к врагам — это путь Божией Правды, это значит — соделывать свое спасение. Вот и все».

«Сам я всегда имел такую установку в жизни: „Ничего не просить и ни от чего не отказываться“. Принял в свое время и сан, как естественный ход событий в жизни (было с детства устремление к Церкви), принял как от Бога и отстранение на семь лет от служения, и был возвращен к служению по воле Божией ранее определенного срока. Все Им, все от Него, все к Нему — так и живем. И вот теперь, к концу жизненного пути, свидетельствую я, что лучшего и вернейшего пути нет, как жить по воле Божией. А волю Божию нам так ясно являют обстоятельства жизни».

Достигнув преклонного возраста, старец уже не мог принимать всех нуждающихся, но до последнего времени отвечал на множество писем со всего мира. Почти ежедневно батюшка причащался Святых Христовых Тайн. 5 февраля 2006 г., в день Собора новомучеников и исповедников Российских, он также причастился после ранней Божественной литургии. В 9 часов 50 минут, при начале поздней Литургии, он в полном сознании отошел в вечность.

25 июня 2005 г. о. Иоанн составил духовное завещание своей всероссийской пастве. Приведем здесь его заключительные слова:

«Дорогие мои, чадца Божии, верьте Богу, доверяйтесь Ему! Примите все в жизни: и радость, и безотрадность, и благоденствие, и злоденствие, как милость и истину путей Господних, и ничего не бойтесь в жизни, кроме греха. Только он лишает нас Божьего благоволения и отдает во власть вражьего произвола и тирании. Любите Бога, любите Любовь и друг друга до самоотвержения. Знает Господь, как спасать любящих Его».

1. Видевше свет вечерний. Встреча со старцем. М., 2004. С. 12–13, 52–53, 106–107, 126–127.

2. Епископ Венский и Австрийский Иларион: Воспоминания об архимандрите Иоанне (Крестьянкине) // http://orthodox-newspaper.ru/numbers/at42755

3. Кабо В. Р. Дорога в Австралию: Воспоминания. Нью-Йорк, 1995. С. 194.

4. Православная энциклопедия. Т. 23. С. 413–415.

5. Смирнова Т. С. Воспоминание о Промысле Божием, минующем нас, не понимающих Его любви. Псково-Печорский монастырь, 2016.

6. Смирнова Т. С. Память сердца. Материалы к биографии архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Псково-Печорский монастырь, 2006.

7. Тихон (Секретарев), архимандрит. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) // ЖМП. 2006. № 4. С. 54–57.

8. Жизнеописание старца архимандрита Иоанна (Крестьянкина) (к 98-летию со дня рождения) // https://azbyka.ru

9. Чекунов С. П. За Христа пострадавшие. Гаврилова Поляна // http://благовестсамара.рф

10. Протоиерей Владимир Воробьев.