Преподобноисповедник ИРАКЛИЙ (Мотях Иосиф), схимонах

1863 — родился в Черниговской губ. в казачьей семье.

В раннем детстве был отдан на воспитание в монастырь. Повзрослев, сознательно выбрал монашеский путь.

1901, 14 октября — поступил в Иссык-Кульский Свято-Троицкий монастырь в Пржевальском уезде Семиреченской обл. Туркестанского края.

1905, 25 марта — пострижен в мантию с именем Ириней.

Нес послушания звонаря и помощника эконома.

1907 — получил разрешение на четырехмесячный отпуск для поездки на Афон.

После поездки вернулся в монастырь.

1912 — сторож архиерейской дачи близ г. Верного (Алма-Ата), подвизался в соседнем Свято-Серафимовском скиту на Мохнатой сопке.

До 1919, март — насельник Иссык-Кульского монастыря.

После его закрытия подвизался в окрестных горах и в с. Преображенское (Тюп), затем ушел в Аксайские горы в скит иеромонахов Серафима и Анатолия в урочище Кызыл-Жар (ныне Карасайский р-н Алматинской обл. Казахстана).

Пострижен в схиму с именем Ираклий.

Середина 1920-х — перебрался в станицу Талгар, где стал жить в келье в саду И. Д. Дмитриева.

1928 — ушел на Иссык-Куль и жил в самодельной келье в горах; в конце того же года поселился в с. Сазановское у благочестивых людей, также в отдельной келье.

1937, 10 июня, Вознесение Господне — дата кончины.

Погребен на кладбище с. Сазановское (ныне с. Ананьево, Киргизия).

1993 — причислен к лику местночтимых святых Алма-Атинской епархии.

Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2000 г. прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской.

Ныне св. мощи преподобноисповедника Ираклия покоятся в Воскресенском кафедральном соборе г. Бишкека (Киргизия).

11 августа 1916 г., во время антиправительственного восстания коренных народов Туркестана, бунтовщики напали на Иссык-Кульский монастырь. Часть братии, в их числе монах Ириней (Мотях), заранее уплыли на лодках на близлежащий остров; в обители остались престарелые монахи и некоторые послушники. Бунтовщики ограбили монастырь, осквернили церкви и зверски убили семерых его обитателей, лишь пятеро послушников спаслись, впоследствии рассказав обо всех пережитых ужасах. Всю свою жизнь о. Ириней горячо молился за своих собратьев-мучеников и каялся в том, что не пошел на страдания вместе с ними.

В марте 1919 г. в монастырь пришли вооруженные коммунары и монахов выгнали. Некоторое время о. Ириней подвизался в окрестных горах и в с. Преображенское (Тюп), затем ушел в Аксайские горы близ г. Верного в скит иеромонахов Серафима и Анатолия в урочище Кызыл-Жар, куда переселились также иеромонахи Феогност (Пивоваров) и Пахомий (Русин). Примерно в это время или позже он принял схиму с наречением имени Ираклий.

В начале августа 1921 г. все пятеро насельников Аксайского скита пошли в город Верный в Никольский храм на праздник св. великомученика целителя Пантелеимона. После праздника о. Ираклий и о. Пахомий остались в городе, а трое иеромонахов вернулись в горный скит, где ночью отцы Серафим и Феогност были убиты, о. Анатолию удалось бежать. Впоследствии о. Ираклий и о. Пахомий перебрались в станицу Талгар. Ираклия приютил благочестивый церковный староста И. Д. Дмитриев, помогавший многим монахам. В дальней части сада Дмитриевых о. Ираклий выстроил себе келью, время от времени уходил в горы молиться. Однажды он вернулся с гор и увидел, что Дмитриевых нет: в его отсутствие всю семью арестовали и отправили в ссылку на Аральское море. После этого он ушел на Иссык-Куль, в горах близ родной обители построил келью и подвизался там в полном уединении. В начале зимы 1928 г. житель села Сазановка Мирон Николаевич Дубинин ехал в горах верхом на лошади. Услышав стон, он поехал на звуки и обнаружил старца Ираклия в обветшавшей разорванной монашеской одежде. Стонал старец оттого, что у него сильно болела рука. Мирон, видя его в таком бедственном положении, с трудом уговорил его поехать в село. Собрал в узелок все вещи и книги преподобного, посадил старца на лошадь и привез домой. За ночь жена Мирона сшила Ираклию новую одежду из холста, а наутро его отвезли к фельдшеру, который обработал рану. После выздоровления преподобный сказал, что жить в доме у них он не может. Тогда Мирон помог старцу устроить келью в саду, в сарае, служившем кухней. Живя у Дубининых, о. Ираклий продолжил свои аскетические подвиги. Ежедневно читал полунощницу, утреню, часы, обедницу, вечерню и повечерие, спал мало и урывками, в постель не ложился, но почти все время проводил в молитве стоя. Изнемогая, сидя на лавке, засыпал ненадолго и затем снова вставал на молитву. Жил в затворе, выходя только в местный храм или в храм соседнего села Семеновка, где служили протоиерей Исайя Горборуков и архимандрит Геннадий (Лобачев) — выходцы из Иссык-Кульского монастыря.

Молва о том, что в Сазановке живет старец-схимник, быстро разнеслась по округе. К старцу стали приходить люди, просить совета и молитв. Все, что приносили ему, он отдавал супруге Мирона. В 1929 г. в Сазановке началась кампания по раскулачиванию. Первыми в число «кулаков» попадали верующие люди за то, что не хотели идти в колхозы. Представители власти пытались выяснить, кто такой старец Ираклий. Мирон Дубинин вначале назвал его своим дядей. Когда узнали, что это не так, Мирон Николаевич проводил старца к своему двоюродному брату Андрею Дубинину, а сам вскоре был арестован и посажен в тюрьму, откуда уже не вернулся.

У Андрея Дубинина за домом стояла деревянная избушка, где и поселился старец. С утра до вечера чета Дубининых работала в поле, а их девять детей оставались на попечении старца. Он их кормил, когда проголодаются, и снова принимался за молитву. Вскоре на Дубининых стали давить, чтобы они вступили в колхоз. Старца забрала к себе семья Бочарниковых, Андрея Дубинина посадили на десять лет.

Бочарниковы жили бедно, в ветхой однокомнатной глинобитной хатке с печью, на которой они и спали. Сергей Федотович Бочарников хотел построить для старца Ираклия келью, но он не дал на то согласия, а поселился в бывшем у них закроме, сколоченном из досок, в котором одна доска отодвигалась и служила дверью. Вместо кровати ему служил длинный стол, вместо постели – две дерюжки, свитые из конопли, – на одной спал, другой укрывался. Печку преподобный тоже не разрешил поставить. Зимой, когда жена Сергея топила в избе печь, она собирала в ведро горячие угли и относила старцу. Это было все его отопление. Только в последние годы в его келью поставили чугунную печь. Иногда он нарушал свое уединение и общался с Бочарниковыми, но только исключительно ради духовной беседы.

Вскоре волна раскулачивания коснулась и этой бедной семьи – за то, что они тоже не пожелали вступать в колхоз. Главу семейства связали, увели, но к вечеру отпустили. Из дома же забрали все, что можно было унести, оставив лишь голые доски. Когда преподобный увидел, что Бочарниковым и спать не на чем, он принес из кельи своей две дерюжки, укрыл детей и сказал: «Ну вот, ребятушки, ложитесь, спите, а мы посидим. А завтра – что Бог пошлет, помогут люди». И до утра он просидел с ними, укрепляя их молитвами и рассказами из житий святых об их терпении, незлобии и кротости. И правда, наутро пришли родственники Бочарниковых и другие односельчане и принесли им всего понемногу.

Старцу Ираклию Господом было открыто, что он умрет на Вознесение Господне. И к этому сроку он просил сшить ему схимническое облачение, сам расшил его крестами и объяснил, как его хоронить. В июне 1937 г. тяжело заболел. Незадолго до Вознесения в саду Бочарниковых зацвели яблони. К вечеру, накануне праздника, преподобный вышел из кельи и сказал детям: «Ну, ребятушки, пойдемте, погуляем». Пока дети играли в саду, старец прилег под яблоней и самостоятельно встать уже не смог. Его принесли домой, и Сергей Федотович ни на минуту не отлучался от него, сидел у одра его до самой кончины. До последней минуты старец был в сознании, в момент смерти окликнул Сергея Федотовича, сложил руки крестообразно на груди, сделал последний вздох и закрыл глаза. Случилось это в день Вознесения Господня, 10 июня 1937 г.

На похороны старца съехались все знавшие его жители окрестных сел. Священников не было, и некому было совершить чин отпевания. Время для верующих было страшное, но люди шли и пели погребальное «Трисвятое», пока процессия шла до местного кладбища.

Сергей Бочарников, который сподобился увидеть кончину о. Ираклия, впоследствии был похоронен в его могилу. Это помогло семье Бочарниковых и всем, почитавшим старца, сохранить могилу исповедника, которая с тех пор долгие годы была местом паломничества верующих.

Люди, молившиеся у могилы схимонаха Ираклия, получали просимое даже, казалось бы, в самых безвыходных жизненных ситуациях. Рассказы об иссык-кульском старце Ираклии поначалу не были записаны, но передавались знавшими его людьми из уст в уста, из поколения в поколение. Память о схимонахе Ираклии, архимандрите Геннадии и иерее Исаие Горборукове как о «трех столпах Православия» жила в Иссык-Кульской области…

1. ЦГА Киргизской Республики. Ф-И. 75. Оп. 1. Д. 45. Л. 14 об. (Дневник настоятеля о восстании 1916 г.).

2. ЦГА Республики Узбекистан. Ф. И-961.

3. Оп. 1. Д. 873. Л. 508 об.–509 (Ведомость о братии Иссык-Кульского монастыря за 1907 г.).

4. Киргизстанский мартиролог. Бишкек, 2017. С. 32–37.

5. Крест на Красном обрыве. М., 2002. С. 7–10, 28–37, 151–152.

6. Православная энциклопедия. Т. 26. С. 277.

7. Святые новомученики и исповедники, в земле Казахстанской просиявшие. С. 182–190.

8. Монахиня Сергия (Королева).

9. Озмитель Екатерина Евгеньевна.