Преподобномученица ЕЛИСАВЕТА (Романова Елизавета Феодоровна), великая княгиня

1864, 20 октября — родилась в г. Дармштадте в семье великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV.

По рождению принадлежала к лютеранскому вероисповеданию.

Получила домашнее образование.

1884, 3 июня — обвенчана с великим князем Сергеем Александровичем Романовым, сыном императора Александра II.

1891, 13 апреля — присоединилась к Русской Православной Церкви через таинство миропомазания.

1891, май — переехала в Москву вместе с супругом, назначенным на пост московского генерал-губернатора.

1905, 4 февраля — овдовела в связи с убийством великого князя Сергея

Александровича.

1909, 10 февраля – 1918 — настоятельница Марфо-Мариинской обители милосердия в Москве.

1918, 7 мая — арестована в обители и выслана под конвоем в г. Екатеринбург.

1918, 20 мая — перевезена в г. Алапаевск.

1918, 18 июля — умучена.

Деянием Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 1992 г. причислена к лику святых.

Преподобномученица Елисавета родилась в семье великого герцога Гессенского Людвига IV и великой герцогини Алисы, урожденной принцессы Великобритании и Ирландии, и при рождении была названа Елизаветой Александрой Луизой Алисой. Первое имя девочка получила в память родоначальницы герцогов Гессенских, ландграфини Елизаветы Тюрингской, за дела милосердия канонизированной католической церковью. Элла (так ее называли в семье) получила хорошее домашнее образование, училась музыке и рисованию. В семье царила атмосфера христианской любви, детям прививались навыки милосердия, заботы о больных и бедных. После смерти герцогини Алисы дети воспитывались под наблюдением бабушки — английской королевы Виктории. В ноябре 1883 г. в Дармштадте состоялась помолвка принцессы Эллы и великого князя Сергея Александровича, пятого сына императора Всероссийского Александра II и императрицы Марии Александровны. В июне 1884 г. они были обвенчаны в церкви Спаса Нерукотворного в Зимнем дворце. По традиции иноземным принцессам, входившим в российский Императорский дом, давалось отчество Феодоровна — в честь Феодоровской иконы Божией Матери, святыни дома Романовых. Став великой княгиней, Елизавета Феодоровна знакомилась с историей России, учила русский язык, брала уроки рисования у академика исторической живописи М. П. Боткина. Она полюбила русский язык и говорила на нем почти без акцента. Приемы, балы, гости, домашние спектакли и обязательное участие в придворных церемониях — такова была внешняя картина жизни юной красавицы. В то же время она усердно занималась благотворительностью, которая с детских лет стала потребностью ее души. Вместе с Сергеем Александровичем они были покровителями Мариинского приюта в Петербурге для детей офицеров, погибших и раненых во время Русско-турецкой войны. С 1890 г. под покровительством Елизаветы Феодоровны находилось Петровское общество вспоможения бедным при Введенском храме на Петроградской стороне. По ее инициативе в 1896 г. в столице была основана община сестер милосердия, распоряжением императрицы Марии Феодоровны названная Елизаветинской. Она располагалась на Охте среди заводов и фабрик и была единственным местом в этом районе, где рабочие могли получить бесплатную медицинскую помощь. Больных всегда было много, в помощи не отказывали никому. Великая княгиня посещала общину, присутствовала на богослужениях в храме, выслушивала доклады дежурного врача и, как отмечено в отчетном документе, «изволила обходить больных, удостаивая некоторых из них милостивых расспросов». В ее ведении находились также Убежища для слабосильных и выздоравливающих детей, Царскосельское благотворительное общество, первый Санкт-Петербургский дамский комитет Российского общества Красного Креста и многое другое.

Вместе с мужем великая княгиня посещала православные богослужения, к которым ее чуткое сердце не могло остаться равнодушным. В 1888 г. супруги совершили паломничество в Святую землю. В ту памятную поездку Елизавета Феодоровна выразила желание быть похороненной там. Преосвященный Арсений (Стадницкий) приводит в своем дневнике рассказ генерала М. П. Степанова, сопровождавшего великокняжескую чету: «Великая княгиня в то время была еще лютеранкою. Когда она, войдя в Кувуклию и поклонившись Гробу Господню, спустя некоторое время вышла оттуда, то была вся в слезах…» 1 октября 1888 г. Сергей Александрович и Елизавета Феодоровна присутствовали при освящении русской церкви св. равноап. Марии Магдалины, построенной в Гефсимании в память императрицы Марии Александровны на средства Императорской семьи. Великий князь возглавлял основанное им Православное Палестинское общество, благодаря которому Святую землю беспрепятственно могли посещать тысячи русских людей самых разных сословий. Общество строило, восстанавливало и поддерживало православные храмы, открывало поликлиники, амбулатории и больницы. При содействии великого князя начались археологические раскопки в Иерусалиме, подтвердившие историческую подлинность местоположения Голгофы. Были открыты остатки древних городских стен и ворот времен земной жизни Спасителя. Впоследствии, после трагической гибели Сергея Александровича, Елизавета Феодоровна возглавила Палестинское общество и активно им руководила. В 1907 г., когда общество подводило итог 25-летней работы, в его ведении находилось восемь подворий, где находили приют до 10 тысяч паломников, больница, шесть лечебниц для приходящих больных и 101 учебное заведение с 10400 учащимися. К 1917 г. амбулатории в Иерусалиме, Назарете и Вифлееме принимали ежегодно до 60 тысяч больных, неимущих снабжали бесплатными лекарствами.

По законам Российской империи Елизавета Феодоровна имела право оставаться лютеранкой — ее муж не был наследником престола. Но духовная жизнь, основанная на искренней, чистосердечной и деятельной любви к Богу и к ближнему, привела ее к Православию. Она приняла его добровольно, без всякого принуждения. Ее решение не было внезапным, и, вероятно, она осуществила бы его раньше, но удерживала любовь и жалость к родным, которые, она чувствовала, не поняли бы ее. 1 января 1891 г. великая княгиня писала отцу: «Вы должны были заметить, какое глубокое благоговение я питаю к здешней религии... Я все время думала, и читала, и молилась Богу указать мне правильный путь и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти всю настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином… Я так сильно желаю на Пасху причаститься Св. Тайн вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь, наконец, я не могу откладывать этого. Моя совесть мне это не позволяет. Прошу, прошу по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль…» Ответное письмо великого герцога подтвердило опасения дочери: ее решение причинило ему боль, и благословить ее он отказался. Брат также был в недоумении. Елизавета Феодоровна писала ему: «... Ты говоришь ... что внешний блеск церкви очаровал меня. В этом ты ошибаешься. Ничто внешнее не привлекает меня и не богослужение — но основа веры. Внешние признаки только напоминают мне о внутреннем...»

В Лазареву субботу 1891 г. великая княгиня Елизавета Феодоровна перешла в Православие через таинство миропомазания. В мае того же года Сергея Александровича назначили московским генерал-губернатором. В Москве, наряду со светскими обязанностями, великая княгиня продолжила заниматься благотворительностью: посещала больницы для бедных, богадельни, приюты для беспризорных детей. И везде старалась облегчить страдания людей: раздавала еду, одежду, деньги, улучшала условия жизни обездоленных.

В июле 1903 г. великокняжеская чета присутствовала на торжествах прославления преподобного Серафима в Сарове. Елизавета Феодоровна писала: «Какую немощь, какие болезни мы видели, но и какую веру. Казалось, мы живем во времена земной жизни Спасителя. И как молились, как плакали — эти бедные матери с больными детьми, и, слава Богу, многие исцелялись. Господь сподобил нас видеть, как немая девочка заговорила, но как молилась за нее мать...»

С началом Русско-японской войны великая княгиня незамедлительно занялась организацией помощи фронту. Под мастерские, в которых трудились тысячи женщин, были заняты все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного. Со всей Москвы и из провинции поступали значительные пожертвования. Отсюда шли на фронт посылки с продовольствием, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат. Елизавета Феодоровна отправляла на фронт походные церкви со всем необходимым для богослужения, лично от себя посылала Евангелия, иконы и молитвенники; на свои средства она сформировала несколько санитарных поездов. В Москве ею был устроен госпиталь для раненых, созданы специальные комитеты по обеспечению вдов и сирот погибших на фронте.

Надвигалась революция. 4 февраля 1905 г. великий князь Сергей Александрович был убит бомбой террориста И. Каляева. Взрыв был такой силы, что сердце убитого нашли только на третий день на крыше дома. Останки любимого мужа великая княгиня собирала собственными руками. На третий день она поехала в тюрьму, где содержался убийца, чтобы убедить его покаяться в совершенном им страшном грехе. Каляев сказал: «Я не хотел убивать вас, я видел его несколько раз в то время, когда имел бомбу наготове, но вы были с ним, и я не решился его тронуть». — «И вы не сообразили того, что вы убили меня вместе с ним?» — был ответ. Покаяться убийца отказался, и все же, надеясь на чудо, Елизавета Феодоровна оставила в камере Евангелие и маленькую иконку. Она просила императора Николая II помиловать Каляева, но прошение было отклонено. Гроб с останками великого князя был помещен в Андреевскую церковь Чудова монастыря до устроения храма-усыпальницы во имя преп. Сергия Радонежского. Архиепископ Арсений (Стадницкий) в своем дневнике приводит свидетельство игумении Вознесенского монастыря Евгении (Виноградовой): «Великая княгиня получает много писем, чтобы убрали скорее “эти куски мяса”, иначе и с ней так же поступят. Вот злоба человеческая, чисто диавольская! Княгиня говорила, что она ничего не боится и на все воля Божия». На месте убийства Сергея Александровича великая княгиня установила памятник-крест, сделанный по проекту В. М. Васнецова. На памятнике были начертаны слова Спасителя «Отче, отпусти им, не ведают бо, что творят».

После гибели мужа Елизавета Феодоровна полностью посвятила себя служению Христу и ближним. Она работала до изнеможения и, как писала ее современница, «всегда спокойная и смиренная, находила силы и время, получая удовлетворение от этой бесконечной работы». Вдова не снимала траур, держала строгий пост, много молилась. Ее спальня в Николаевском дворце стала напоминать монашескую келью. Вся роскошная мебель была вынесена, стены перекрашены в белый цвет, на них были только иконы и картины духовного содержания. На светских приемах она не появлялась, бывала лишь в храме на бракосочетаниях или крестинах родственников.

В декабре 1905 г. в Москве произошло вооруженное восстание, о котором Елизавета Феодоровна писала: «Революция не может кончиться со дня на день, она может только ухудшиться или сделаться хронической, что, по всей вероятности, и будет. Мой долг — заняться теперь помощью несчастным жертвам восстания. Я попросту считаю себя подлой, оставаясь здесь, предпочитаю быть убитой первым случайным выстрелом из какого-нибудь окна, чем сидеть тут сложа руки…» Великая княгиня продала свое имущество и драгоценности, отдав в казну часть, принадлежавшую Дому Романовых, и на вырученные деньги основала Марфо-Мариинскую обитель милосердия. На Большой Ордынке была приобретена усадьба с четырьмя домами и садом. Здесь разместились общежитие и столовая для сестер, кухня и хозяйственные помещения, больница с домовой церковью, аптека и амбулатория для приходящих больных. В октябре 1907 г. в обители уже действовал лазарет для раненых.

Близкие не понимали великую княгиню, пытались отговорить — даже те, кто лично и неформально занимался благотворительностью. Выдающейся благотворительницей своего времени была княгиня Е. А. Нарышкина, которой Елизавета Феодоровна писала: «…Вы можете вслед за многими сказать мне: оставайтесь в своем дворце в роли вдовы и делайте добро “сверху”. Но если я требую от других, чтобы они следовали моим убеждениям, я должна делать то же, что они, сама переживать с ними те же трудности; я должна быть сильной, чтобы их утешать, ободрять своим примером; у меня нет ни ума, ни таланта — ничего у меня нет, кроме любви к Христу, но я слаба; истинность нашей любви к Христу, преданность Ему мы можем выразить, утешая других людей — именно так мы отдадим Ему свою жизнь».

9 февраля 1910 г. во время всенощного бдения епископ Дмитровский Трифон (Туркестанов) по чину, разработанному Святейшим Синодом, посвятил 17 насельниц обители во главе с великой княгиней в крестовые сестры любви и милосердия. На следующий день митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский) возложил на сестер кресты и благословил настоятельницу на ее служение. Елизавета Феодоровна сказала тогда: «Я оставляю блестящий мир, где занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более высокий мир — мир бедных и страдающих». 20 ноября 1910 г. митрополит Московский Владимир (Богоявленский) утвердил устав новой обители, имевшей назначение «трудом сестер обители милосердия и иными возможными способами помогать в духе чистого христианства больным и бедным и оказывать помощь и утешение страждущим и находящимся в горе и скорби».

В обители были построены два храма — Марфо-Мариинский и Покровский, больница, аптека, в которой лекарства отпускались бедным бесплатно, детский приют и школа. В больнице обители работали лучшие специалисты Москвы, все операции проводились бесплатно. Здесь исцелялись те, от кого отказывались врачи. Трудами настоятельницы обитель была обустроена с большой любовью и художественным вкусом. «На всей внешней обстановке обители и самом ее внутреннем быте, и на всех вообще созданиях великой княгини, лежал отпечаток изящества и культурности не потому, что она придавала этому какое-либо самодовлеющее значение, но потому, что таково было непроизвольное действие ее творческого духа», — писал в своих воспоминаниях митрополит Анастасий (Грибановский).

Сестрами милосердия могли стать православные вдовы и девушки в возрасте от 21 до 40 лет. Каждой давалось посильное послушание: церковное, медицинское, просфорное, аптечное, рукодельное, школьное, по хозяйству и закупке материалов, но все без исключения обязывались посещать бедных и оказывать им помощь. С осени 1913 г. сестры стали обходить ночлежные дома Хитрова рынка, делали перевязки больным, находили места безработным; бездомные дети препровождались в приюты. При этом главной задачей сестер считалось нравственное, духовное воздействие на опекаемых ими бедняков. В брошюре, посвященной Марфо-Мариинской обители (1914), отмечалось, что работа сестер «принесла некоторые утешительные плоды, что дает и им бодрость с любовью и радостью продолжать свое дело во имя Христа». Вне стен обители был устроен дом-больница для женщин, неизлечимо больных туберкулезом. В своем дневнике владыка Арсений (Стадницкий) отметил отношение великой княгини к таким больным: «С какой любовью говорила она о них, обреченных на верную смерть. А чтобы несколько обнадежить их, она принимает некоторых больных, подающих надежду на выздоровление, и действительно, прибавила она, иные и выздоравливают». В 1910–1911 гг. под руководством Елизаветы Феодоровны в Сергиевом Посаде было построено и открыто Мариинское убежище (приют) для престарелых сестер милосердия Красного Креста, которые вследствие потери трудоспособности или по возрасту сами нуждались в уходе.

Сама же настоятельница Марфо-Мариинской обители милосердия вела жизнь подвижницы: спала на деревянной кровати без матраца, строго постилась, вкушая только растительную пищу. По ночам молилась в молельне или в храме, ее сон редко продолжался более трех часов. Утром вставала на молитву, после чего распределяла послушания сестрам, работала в клинике, принимала посетителей, разбирала прошения и письма (до 12 тыс. прошений в год: просили устроить на лечение, найти работу, присмотреть за детьми, ухаживать за тяжелыми больными, отправить на учебу за границу). Вечером — обход больных, заканчивающийся за полночь. Когда больной нуждался в сугубой помощи, Елизавета Феодоровна просиживала у его постели до рассвета. В больнице она брала на себя самую ответственную работу: ассистировала при операциях, делала перевязки. Больные говорили, что от матушки настоятельницы исходила целебная сила, которая помогала им терпеть боль и переносить тяжелые операции. В качестве главного средства от недугов Елизавета Феодоровна всегда предлагала исповедь и причастие: «Безнравственно утешать умирающих ложной надеждой на выздоровление, лучше помочь им по-христиански перейти в вечность».

Труды настоятельницы требовали серьезного пастырского окормления, и великая княгиня искала его. Для духовного утешения и вразумления она часто ездила в Зосимову пустынь к старцам Герману (Гомзину) и Алексию (Соловьеву), ныне прославленным в лике святых. По пути останавливалась в Троице-Сергиевой Лавре, посещая при этом епископа Феодора (Поздеевского), ректора Московской Духовной Академии, и архимандрита Симеона (Холмогорова). Они рассказали Елизавете Феодоровне о Спасо-Елеазаровской пустыни и старце Гаврииле (Зырянове), который впоследствии стал ее духовником. Архиепископ Арсений (Стадницкий) после посещения великой княгиней Пскова и Елеазаровой пустыни отмечал свойственную ей «великую силу духа» и молитвенные подвиги, «достойные всякого удивления». Он же, как и многие современники, еще при жизни преподобномученицы Елисаветы в своем дневнике называл ее святой. Митрополит Анастасий (Грибановский), также лично знавший великую княгиню, вспоминал о ней: «Не всякому поколению суждено встретить на своем пути такой благословенный дар Неба, каким явилась великая княгиня Елисавета Феодоровна… Она способна была не только плакать с плачущими, но и радоваться с радующимися, что обыкновенно труднее первого. Не будучи монахиней в собственном смысле этого слова, она лучше каждой инокини блюла великий завет святого Нила Синайского: блажен инок, который всякого человека почитает как бы богом после Бога. Найти хорошее в каждом человеке и “милость к падшим призывать” было всегдашним стремлением ее сердца…»

С началом Первой мировой войны Елизавета Феодоровна организовала Комитет по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну, и возглавляла десятки учреждений в качестве попечителя либо председателя. В Марфо-Мариинской обители был открыт госпиталь для раненых.

События на фронте и общее настроение масс не оставляли ее безучастной. 29 декабря 1916 г., предчувствуя надвигающуюся катастрофу, она писала Государю: «...Я высказала Аликс все мои опасения, мою боль, которой переполнено мое сердце. Казалось, будто всех нас вот-вот захлестнут огромные волны, и в отчаянии я бросилась к вам — людям, которых я так искренно люблю, — чтобы предупредить вас, что все классы — от низших и до высших, и даже те, кто сейчас на фронте, — дошли до предела <…> Какие еще трагедии могут разыграться? Какие еще страдания у нас впереди?..» В скором времени опасения великой княгини подтвердились: императора-страстотерпца Николая Александровича вынудили отречься от престола…

Когда к власти пришли большевики, в Москве уже работал Поместный Собор. 21 ноября 1917 г. Елизавета Феодоровна присутствовала на интронизации св. Патриарха Тихона в Успенском соборе Московского Кремля и писала близким: «...Господь опять Своей великой милостью помог нам пережить дни внутренней войны, и сегодня я имела безграничное утешение молиться... и присутствовать на Божественной службе, когда наш Патриарх давал благословение. Святой Кремль, с заметными следами этих печальных дней, был мне дороже, чем когда бы то ни было, и я почувствовала, до какой степени Православная Церковь является настоящей Церковью Господней. Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не ведают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто крат больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, научить его терпению, помочь ему. Вот что я чувствую каждый день. Святая Россия не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет…» В другом письме: «Если мы глубоко вникнем в жизнь каждого человека, то увидим, что она полна чудес. Вы скажете, что жизнь полна ужаса и смерти! Да, это так. Но мы ясно не видим, почему кровь этих жертв должна литься. Там, на небесах, они понимают все, и, конечно, обрели покой и настоящую родину — небесное отечество. Мы же, на этой земле, должны устремить свои мысли к Небесному Царствию, чтобы просвещенными глазами могли видеть все и сказать с покорностью: “Да будет воля Твоя”. Полностью разрушена “Великая Россия, бесстрашная и безукоризненная”. Но Святая Россия и Православная Церковь, которую “врата ада не одолеют”, — существуют и существуют более, чем когда бы то ни было».

Родственники великой княгини были озабочены ее судьбой. По свидетельству П. Т. Кориной, за несколько дней до ареста преподобномученицы Елисаветы у ворот обители появился немецкий посол граф Е. Ф. Мирбах с намерением помочь великой княгине выехать в Германию, но настоятельница не приняла его. Близкие знали, что она решила разделить судьбу страны, ставшую ее второй родиной, и не считала для себя возможным оставить обитель в это трудное время. 7 мая 1918 г., во вторник Светлой седмицы, св. Патриарх Тихон совершил Божественную литургию в Иверском храме на Большой Ордынке. Затем он посетил Марфо-Мариинскую обитель милосердия, где отслужил молебен и беседовал с настоятельницей и сестрами. Прощальное благословение Патриарха оказалось благословением на мученический подвиг. Вскоре после отъезда Святейшего в обитель прибыл отряд латышских стрелков, арестовавший великую княгиню по личному распоряжению Ф. Э. Дзержинского. Дав полчаса на сборы, ее посадили в машину и увезли. С матушкой поехали две крестовые сестры — Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. Их посадили на поезд и под усиленной охраной отправили в Екатеринбург. По дороге в ссылку матушка настоятельница писала сестрам: «Ради Бога, не падайте духом. Божия Матерь знает, отчего Ее Небесный Сын послал нам это испытание в день Ее праздника. Господь нашел, что нам пора нести Его крест. Постараемся быть достойными этой радости. Как угодно было Богу, так и сделалось. Да будет имя Господне благословенно навеки».

19 мая 1918 г. решением Екатеринбургского совета великую княгиню вместе с ее верными спутницами отправили в Алапаевск. Позднее Екатерина Янышева вернулась в Москву, Варвара Яковлева осталась с Елизаветой Феодоровной до конца. Вместе с ними в Алапаевск были сосланы великий князь Сергей Михайлович и его секретарь Ф. М. Ремез, князья императорской крови Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи и князь Владимир Палей. Всех разместили в здании школы на окраине города. Некоторое время ссыльные пользовались относительной свободой, им разрешалось гулять по городу и даже посещать храм. 21 июня был введен тюремный режим: запретили прогулки, переписку, отобрали деньги. В ночь на 18 июля узников вывезли в лес и доставили к шахте Нижняя Селимская в 18 км от Алапаевска. Великий князь Сергей Михайлович был убит выстрелом в голову, остальных избивали ружейными прикладами и живыми бросали в шахту. Первой сбросили преподобномученицу Елисавету. Осеняя себя крестным знамением, она молилась: «Господи, прости им, не знают, что делают!» При падении страдалица не достигла дна шахты и упала на выступ на глубине 15 м. Сама израненная, великая княгиня оторвала от своего апостольника часть ткани и перевязала раны князю Иоанну Константиновичу, упавшему рядом с ней.

28 сентября 1918 г. в Алапаевск вошла Белая армия. Тела мучеников были извлечены из шахты. У преподобномучениц Елисаветы и Варвары и у князя Иоанна Константиновича пальцы были сложены для крестного знамения. На груди великой княгини была найдена икона Спасителя с надписью на обороте: «Вербная суббота. 13 апреля 1891 г.», подаренная ей императором Александром III в знаменательный день присоединения к Православной Церкви. Рядом с ее телом лежали две неразорвавшиеся гранаты. В 1920 г. гробы с останками алапаевских мучеников были перевезены в Пекин и помещены в храме преп. Серафима Саровского. Князь Н. А. Кудашев, последний императорский посланник в Китае, свидетельствовал: «Как официальному лицу мне пришлось поехать в Харбин, чтобы их опознать и составить протокол... Тела пролежали в шахте целый год. Монах сумел извлечь их со дна шахты, уложил в наскоро сколоченные гробы, вернее, ящики и, погрузив в теплушку, сам поместился в ней со своими послушниками. Это было в самый разгар Гражданской войны в Сибири, а потому они тащились до Харбина целых три недели, в страшную жару... По прибытии в Харбин все тела были в состоянии полного разложения — все, кроме великой княгини... Великая княгиня лежала как живая и совсем не изменилась с того дня, как я перед отъездом в Пекин прощался с ней в Москве, только на одной стороне лица был большой кровоподтек от удара при падении в шахту... Зная, что великая княгиня всегда выражала желание быть погребенной в Гефсимании, я решил исполнить ее волю и послал прах ее и ее верной послушницы в Святую Землю, попросив монаха проводить ее до места последнего упокоения и тем закончить начатый подвиг...» Гробы были доставлены в Иерусалим и помещены в усыпальницу храма св. Марии Магдалины, освященного некогда в присутствии будущей преподобномученицы. В 1981 г. Русская Православная Церковь Заграницей готовила канонизацию новомучеников. С целью освидетельствования мощей специальная комиссия, возглавляемая начальником Русской духовной миссии архимандритом Антонием (Граббе), вскрыла гроб с телом великой княгини, и все помещение наполнилось благоуханием — по склепу разлился «сильный запах как бы меда и жасмина». Мощи святых преподобномучениц Елисаветы и Варвары оказались частично нетленными. Их перенесли из усыпальницы в храм св. Марии Магдалины, где они покоятся и ныне.

Анастасий (Грибановский), архиеп. Светлой памяти великой княгини Елизаветы Феодоровны. Иерусалим, 1925.

1. Дитерихс М. К. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале. М., 1991.

2. Ефремова О. Н. Образ Великой княгини Елизаветы Феодоровны по дневнику Преосвященного Арсения (Стадницкого) 1897-1918 гг. // Материалы ежегодной конференции ПСТГУ. М., 2017.

3. Материалы к житию преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Письма, дневники, воспоминания, документы. М., 1996.

4. Миллер Л. П. Святая мученица Российская Великая княгиня Елизавета Феодоровна. М., 1994.

5. Письма преподобномученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны. М., 2011.

6. Польский М., протопресвитер. Новые мученики Российские. Ч. 1. С. 265–285.

7. Православная энциклопедия. Т. 18. С. 389.

8. Соколов Н. А. Убийство Царской Семьи. М., 1990.